История перевода знает переводческие школы, провозглашавшие нормой те или иные крайности. С разработанных нами позиций эти крайности можно истолковать как неправильное понимание или непомерное выпячивание одного из трех требований к переводу в ущерб другим.

Так, например, известное с древних времен и дававшее о себе знать вплоть до недавней поры (у нас в стране до 1950 — 1960-х гг.) буквалистское, формалистическое направление выдвигало на передний план требование максимальной семантико-структурной близости исходного и переводного текста, существенно дискриминируя при этом требование их коммуникативно-функциональной эквивалентности.

Истоки буквалистского направления в переводе берут свое начало в тех временах, когда на европейские языки переводились Библия и другие церковные книги. Установка на дословный перевод при этом часто проистекала из суеверного трепета перед словом Божьим, из желания передать его как можно точнее.

Учитывая то, какую роль играла в жизни общества в те времена религия, оказывавшая огромное воздействие на законодательство, мораль, весь жизненный уклад людей, переводчиков Священного Писания с их буквалистическими установками можно если не оправдать, то хотя бы понять. Ведь они переводили нечто вроде действенных морально-нравственных аксиом и, возможно, ощущали при этом то, что известно и нам: текстуальные отступления перевода от оригинала влекут за собой новые, не вытекающие из оригинала возможности интерпретации текста и, наоборот, перечеркивают некоторые интерпретационные возможности, содержащиеся в оригинале.